В 2001 году приняли законы, серьезно ограничившие создание новых партий и парламентских коалиций. В 2003 году, прямо перед очередными парламентским выборами, Кремль наглядно продемонстрировал, что может произойти с теми, кто будет пытаться финансировать оппонирующие власти политические партии, - олигарха Михаила Ходорковского посадили на 10 лет. В 2004 году отменили выборы губернаторов - теперь руководителей регионов стали назначать из Кремля. Шла работа и с конкретными политиками: например, лидер КПРФ Геннадий Зюганов едва не потерял руководство партией, но смог сохранить свой пост благодаря неформальной помощи Кремля и лишь укрепил свои позиции “лояльного оппозиционера”. Протестные коалиции и независимые политики практически не допускались до серьезных выборов - либо кандидату отказывали по формальным и техническим причинам, либо с неугодным политиком разбирались сразу после выборов.

6 декабря 2011 года, через три дня после парламентских выборов, президент России Дмитрий Медведев проводил встречу с руководителем ЦИК Владимиром Чуровым. Чуров отчитался перед президентом о результатах голосования. Главный по выборам в России рассказал о конкурсе прогнозов на результаты выборов, который устраивал ЦИК. Сам Чуров сказал, что его прогноз оказался самым точным - он ошибся всего на 0,2%. В ответ Медведев сказал: "Вы же волшебник почти. Вас так некоторые лидеры партий называют". Чуров в ответ процитировал классический советский фильм “Золушка”, сказав: “Я только учусь”.

На этом фоне проходили крупнейшие за десятилетия протесты. Причиной для массовых акций стали многочисленных фальсификации в ходе голосования. В день выборов, 4 декабря, по соцсетям массово расходились ролики о всевозможных нарушениях: “каруселях” и массовых привозах бюджетников на участки. Руководители избирательных участков с боем удаляли независимых наблюдателей, движение “Голос” вело учет нарушений - тоже через соцсети. Мемом стали предварительные результаты голосования в Ростовской, Воронежской и Свердловской областях — в эфире крупнейшего федерального телеканала показали процентную разбивку, которая в сумме давала 146% голосов на участках.

Официальные результаты выборов гласили, что правящая партия “Единая Россия” получила чуть больше 49% голосов и сохранила за собой контроль над парламентом; оценки международных наблюдателей, экспертов и политологов гласили, что на самом деле партия набрала гораздо меньше. Фальсификации считали даже чисто научным, математическим способом - и погрешность была слишком большой и очевидной.

Протесты 2011-2012 года, где главной темой стали именно нарушения на выборах, оказались серьезным вызовом для российского режима, который еще с середины 2000-х годов многие эксперты называли “электоральной автократией”. Так, в декабре 2011 года на проспект Сахарова в Москве вышли почти сто тысяч человек (организаторы митинга насчитали почти 120 тысяч). В минус тридцать градусов люди несколько часов требовали повторного голосования, чтобы фальсификации были признаны, а выборы проводили честно и под общественным контролем.

6 мая 2012 года объединенные силы оппозиции проводили "Марш миллионов" - они хотели выразить протест против инаугурации Владимира Путина после его победы на выборах. Шествие и митинг были согласованы с местной администрацией, но силовики препятствовали его проведению - например, задерживали или ссаживали с поездов активистов из других городов. В тот день протестующие прошли шествием по Большой Якиманке, но у них возник конфликт с полицией на Болотной площади. Оппозиционные лидеры Алексей Навальный и Сергей Удальцов объявили сидячую забастовку. Полиция попыталась выдавить людей с площади, в связи с чем начались столкновения, которые в итоге вылились в так называемое "Болотное дело". Из 400 задержанных в отношении 35 человек возбудили уголовные дела, часть из которых закончились реальными сроками.

В 2012 году протестные силы попытались объединиться - в октябре прошли выборы в "Координационный совет оппозиции" (КСО). В него баллотировались представители оппозиции в диапазоне от ультралиберальных до крайне националистических деятелей, которые так или иначе хотели сломить доминирование “Единой России”. Несмотря на то, что КСО был неофициальным органом, выборы в него прошли по сложной схеме. Создателям было важно показать отличие от официальных выборов, против фальсификаций на которых они и протестовали. В итоге в КСО заседали люди самых разных политических взглядов, от националиста Даниила Константинова и левого активиста Сергея Удальцова до политика Алексея Навального, журналиста Сергея Пархоменко и бывшего вице-премьера Бориса Немцова. КСО проработал год и прекратил существование. У оппозиции так и не получилось договориться между собой.

Но в обществе все-таки проснулся интерес и внимание к самому выборному процессу. Партии, даже не вполне оппозиционные, стали массово готовить и посылать на участки наблюдателей. Обычные люди по своему желанию брали на себя хлопотную и часто опасную работу наблюдателей и буквально обороняли свои участки от фальсификаций. Наблюдателей физически выталкивали с участков, избивали, давили на них морально. Например, в 2015 году на выборах совета депутатов городского округа Балашиха в Московской области избили наблюдателей Дмитрия Нестерова и Станислава Позднякова, когда те пытались задержать женщину, вбрасывавшую бюллетени в урну для голосования. В результате Позднякову пришлось удалить селезенку. В 2020 году на голосовании о поправках к Конституции корреспонденту "Медиазоны" Давиду Френкелю, пытавшемуся зафиксировать нарушение на петербургском избирательном участке, сломали руку.

В других случаях власть была готова идти на эксперименты, показывающие ее открытость и готовность к прямой борьбе с оппонентами на выборах. В 2013 году политика Алексея Навального, ранее осужденного по “делу Кировлеса”, выпустили из-под ареста по ходатайству стороны обвинения. Вскоре после этого оппозиционного политика допустили до выборов мэра Москвы. Скорее всего, замысел кремлевских администраторов заключался в том, чтобы разгромить оппозиционера на выборах, но на практике выборы едва не закончились вторым туром: Навальный занял второе место, набрав 27% голосов и заявил, что подсчет велся не вполне честно. В ту кампанию власть, по всей видимости, продемонстрировала максимум готовности идти на компромисс и хоть как-то участвовать электоральной политической борьбе.

В 2014 году, вскоре после аннексии Крыма, приближенные к власти политологи заговорили о рождении “крымского консенсуса” - рекордном росте рейтингов власти (и лично Путина), вызванном именно "присоединением". В этой ситуации электоральные игры стали казаться властям излишеством. В сентябре 2014 года в единый день голосования во всех регионах, где происходили выборы глав, победу одержали действовавшие губернаторы. В большинстве случаев выборы - даже в таких ключевых регионах, как Санкт-Петербург - лишились подобия интриги; к участию не допустили кандидатов от оппозиции, обладавших хоть каким-то весом и известностью. Действующие губернаторы получали от 50% до 90% голосов, а явка в некоторых случаях не превышала 30%. Явка властям и не была нужна.

Такой способ организации выборов, по всей видимости, был признан успешным и стал развиваться и дальше. Администрация президента едва ли не открыто устанавливала KPI для региональных властей по процентам голосов и явке. Местный аппарат реализовывал установки сверху при помощи фальсификаций, принуждения, раздачи подарков участникам голосования и фактического недоступа неугодных. Методы на местах бывали разными, порой доходило до смешного - например, летом 2021 года в Петербурге на выборы в Госдуму зарегистрировали двух кандидатов-спойлеров к оппозиционному политику Борису Вишневскому; обоих звали так же (один из них сменил имя перед выборами), на фото они были даже визуально похожи на оппонента. Двое из подставных кандидатов специально отрастили бороды и усы.

В самом конце 2016 года Алексей Навальный объявил о намерении стать президентом - невзирая на закон, запрещавший регистрировать кандидатов с не погашенной судимостью. Навальный создал сеть региональных штабов, постоянно участвовал в публичных мероприятиях. Политик словно подавал сигнал властям, что будет участвовать в выборах несмотря ни на что. Кремль не стал играть по старым правилам - Навального до выборов не допустили, для “недовольных” предложили иного кандидата - Ксению Собчак (по итогам выборов она набрала 1,66 % голосов).

Навальный и его соратники на этом не остановились, продолжая продвигать электоральное сопротивление режиму и предложив “Умное голосование”. Цель этой стратегии — разбить тотальное преимущество партии власти. На выборах в одномандатных округах избирателю предлагалось поддержать оппозиционных кандидатов с наибольшими шансами на победу. На выборах по партийным спискам советовали избрать партию, потенциально проходящую электоральный барьер, а на губернаторских — любого кандидата, кроме представителя власти. Стратегия и ее успех оценивались по-разному - благодаря УГ "проходили" и не вполне близкие оппозиционно настроенному избирателю, и даже одиозные персонажи. Но в любом случае это сделало выборы более конкурентными, а власть отнеслась к УГ как к очередному препятствию, которое нужно было преодолеть - как медийными, так и силовыми методами.

Оппозиция пробовала разные избирательные стратегии. Значительным успехом для демократического движения стала избирательная кампания в московские муниципалитеты - выборы прошли осенью 2017 года. По ее итогам почти в половине столичных муниципалитетов появились независимые депутаты; 8 районов оказались в итоге вообще лишены представителей “Единой России”.

Но уже в 2019 году большинство независимых кандидатов попросту не допустили на выборы в Мосгордуму. В столице начались массовые акции протеста. 27 июля 2019 года на акции задержали больше тысячи человек, позже завели и уголовное дело о массовых беспорядках. Всего по "московскому делу" проходили 35 человек, из них 22 человека осудили.

Электоральные трансформации привели Россию в ту точку, где система оказалась абсолютно закрытой, номенклатурной - и агрессивно реагирующей на любое, даже лояльное в целом, несогласие. В 2018 году губернатором Хабаровского края был выбран Сергей Фургал - технический кандидат, который был нужен действующему главе региона лишь в виде формального оппонента. Победа была неожиданной для самого Фургала, который практически не вел кампанию. Но, став губернатором, он, кажется, почувствовал некую самостоятельность и начал стараться завоевать доверие населения.

Длилось это недолго - летом 2020 года Фургала арестовали и обвинили в заказных убийствах. В Хабаровске начались масштабные региональные протесты - на улицу выходили тысячи людей, сначала почти каждый день, потом каждую субботу. Через год накал протестов спал, но и в 2022, и в 2023 году акции в поддержку Фургала все равно проводились, хотя и значительно реже - и в них принимало участие гораздо меньше людей.

Власти сначала заняли выжидательную позицию, дождались, пока протестующих станет меньше - и ответили силовыми разгонами, задержаниями и делами об административных правонарушениях. Их стало почти 500, также завели и четыре уголовных дела. В феврале 2023 года Фургала приговорили к 22 годам лишения свободы.

Несмотря на то, что Россия ведет войну, электоральный цикл идет своим чередом. В 2023 году в единый день голосования прошли выборы в законодательные собрания регионов, а также довыборы в Государственную Думу вместо выбывших по разным причинам депутатов. В 2024 году состоялись очередные выборы президента России. Ни одно хоть сколько-нибудь оппозиционное течение или политики до участия в выборах даже не были допущены. Алексей Навальный был убит в колонии, другие лидеры оппозиции находятся за решеткой, а многие оппозиционные политики и активисты эмигрировали. Немногочисленные несистемные политики, оставшиеся в России, поражены в правах или на них оказывается давление

Власть так долго создавала условия для невозможности честных выборов и участия в них независимых политических партий, что сейчас шансов на альтернативные выборы попросту нет.

"За последние 16 лет было принято 13 поправок к законам, которые шаг за шагом ограничивали право на свободу собраний. И в результате любой мирный протест, не разрешенный властями, оказался криминализирован", - говорит один из авторов доклада о ежегодной ситуации с правами человека, эксперт Amnesty International по России Петер Франк в 2021 году.

В своих оценках протеста власти и пропагандисты любят ссылаться на западный опыт. Например, обсуждая митинги в поддержку Навального в 2021 году, ведущая федерального телеканала Ольга Скабеева много ссылалась на то, что происходит в США. «У себя они несанкционированные акции называют мятежом, а участников — террористами. Когда речь идёт о России, риторика резко меняется, и людей, избивающих полицейских, в Госдепе назвали мирными протестующими». Ведущая отметила, что в США за «нападения на силовиков, как 23 января 2021 года на акциях в поддержку Алексея Навального, застрелили бы».

Как бы ни пытались согласовать акцию ее организаторы (чего по закону не требуется), задержания, избиения и в конечном итоге разгон акции, если она неугодна властям, чаще всего неизбежен. За последние двадцать лет травмы и несправедливые задержания на акциях протеста стали рутиной: например, за несколько часов до акции ОМОН сломал ногу при задержании Константину Коновалову, который просто совершал утреннюю пробежку перед московской мэрией, семью ребенка, оказавшегося на митинге, потребовали лишить родительских прав, били женщину ногой в живот, забирали в отделение и избивали подростков. Перечислять такие случаи можно десятками. Силовиков, как правило, никогда не судят за превышение полномочий в отношении протестующих.

"Что говорит действующее законодательство? Нужно получить разрешение местных органов власти. Получили? Идите и демонстрируйте. Если нет — не имеете права. Вышли, не имея права, — получите по башке дубиной. Ну вот и все!" - говорил еще в 2010 году тогда премьер-министр Владимир Путин.

Осенью 2004 года в Украине начался первый Майдан, который напугал российскую власть, показав, что протесты на улице могут привести к смене правящего режима. В январе 2005 года в России начались протесты из-за монетизации льгот — они оказались массовыми и, что для власти оказалось тревожнее всего, сильно обрушили рейтинг популярности президента Путина.

В ответ на гипотетическую угрозу “оранжевой” революции власть начала создавать себе базу поддержки. Появились молодежные прокремлевские движения (прежде всего «Наши»), которые должны были противодействовать оппозиции на улице.

До зимы 2011 года Россия пережила несколько волн крупных выступлений — заметными были «Марши несогласных» и «Стратегия-31». В лексиконе журналистов и власти появился термин «несистемная оппозиция», а большинство людей, выходивших на улицы, не принадлежали ни к какой зарегистрированной партии.

Протесты, вспыхнувшие в России в декабре 2011 – начале 2012 годов после выборов в Государственную Думу стали по-настоящему массовыми. Энергичность и всеохватность выступлений поначалу вынудили власть "заметить" протестующих и даже выйти с ними на попытку диалога. На митинге на проспекте Сахарова в Москве выступил давний подчиненный Путина, бывший министр финансов Алексей Кудрин. Зимой 2012 года президент Дмитрий Медведев встретился с представителями «уличной оппозиции» — Сергеем Удальцовым, Борисом Немцовым, Владимиром Рыжковым. На встрече Медведев заявил об упрощении регистрации политических партий, ограниченной в середине нулевых, и о возвращении прямых выборов губернаторов (хотя еще за полгода до этого Медведев говорил, что их «не вернут даже через 100 лет»).

Протесты 2011-2013 годов стали самыми массовыми в постсоветской истории России. После думских выборов в 2011 году общество было возмущено массовыми фальсификациями, а лозунгом этого протеста стал «За честные выборы». Акции стали проводиться часто, а людей на них приходило много: например, на митинг 10 декабря 2011 года на Болотной площади вышли около ста тысяч человек. В соседних колоннах стояли представители крайне правых националистов с «имперскими» флагами и активисты «Левого фронта». Еще больше было обычных горожан, которые вышли на митинг впервые в жизни.

Через две недели на митинг на проспекте Сахарова вышло около 120 тысяч человек. На сцене выступали самые разные люди: от актрисы Лии Ахеджаковой до бывшего премьера Михаила Касьянова, от левого активиста Сергея Удальцова до националиста Владимира Тора. Выступали Алексей Навальный и Илья Яшин (сейчас Илья Яшин находятся за решеткой, а Алексей Навальный был убит а колонии).

Промежуточные акции, которые организовывались разными политическими движениями, собирали меньше людей, но 4 февраля 2012 года на Болотной площади опять собралось почти 120 тысяч человек. Власти с помощью пропагандиста Сергея Кургиняна организовали контр-акцию «Антиоранжевый митинг» на Поклонной горе. На него специально привозили бюджетников, но людей все-таки собралось меньше, чем на Болотной, хотя МВД с гордостью сообщало, что вместо заявленных 15 тысяч человек на митинг пришли 138 тысяч. Штраф в тысячу рублей за превышение числа участников «антиоппозиционного» митинга выплатил из своего кармана премьер-министр Владимир Путин.

Многотысячные митинги проходили не только в Москве - на улицу выходили в Санкт-Петербурге и Ростове-на-Дону, Екатеринбурге и Воронеже, а также в множестве городов, где раньше не замечалось особенной протестной активности. Кроме традиционных митингов использовались и необычные формы протеста: например, оппозиционеры вставали живой цепью по всей протяженности Садового кольца в Москве. Акция называлась «Белый круг» - участники использовали как объединяющую символику белые ленточки. В свою очередь, премьер-министр Владимир Путин тогда уничижительно сравнил символ протестов с презервативами.

6 мая 2012 года в Москве оппозиция планировала провести «Марш миллионов» в знак протеста против инаугурации Владимира Путина на очередной президентский срок (она состоялась 7 мая). После сложностей и проволочек акцию согласовали. Многотысячная колонна двигалась к месту сбора - Болотной площади, где должен был состояться митинг. Но из-за того, что полиция отказалась следовать согласованному плану мероприятия, начались столкновения митингующих с силовиками. Людей избивали дубинками и ногами, рвали на них одежду, пытались вытеснить за пределы площади. За медицинской помощью обратились не менее сорока участников акции. По сообщению властей, пострадали 29 сотрудников правоохранительных органов, а четверо были госпитализированы. По официальным данным, задержали 436 человек (оппозиция настаивала на цифре в 650 человек, по подсчетам ОВД-инфо задержали 566 человек).

"Физические повреждения" силовиков рассматривались в ходе «Болотного дела» - уголовного дела против участников протестов 6 мая. Например, им ставили в вину «повреждение зубной эмали сотруднику ОМОНа» и «срывание с сотрудника ОМОНа шлема». Вскоре стало известно, что потерпевшие силовики получили квартиры от правительства Москвы. «Болотное дело» стало первым массовым процессом против участников протестов в России. Уголовному преследованию подверглись более 30 человек, многие из них получили обвинительные приговоры и реальные сроки заключения.

После событий 6 мая власти серьезно увеличили штрафы для организаторов митингов: для физических лиц за нарушение порядка проведения митинга — от 10 тысяч до 20 тысяч рублей, а при нанесении ущерба здоровью или имуществу — до 300 тысяч рублей. Ввели запрет находиться на митингах в масках. Ужесточили правила проведения одиночных пикетов - закон стал требовать от граждан во время пикетов "если несколько одиночных пикетов объединены единой организацией и общим замыслом" их согласовывать и располагаться друг от друга на расстоянии не менее 50 метров. В Москве, помня о "Белом кольце", также запретили проведение протестных автопробегов.

В 2012-2013 году также прошли судебные процессы над лидерами протестов Алексеем Навальным и Сергеем Удальцовым. Навальному дали условный срок, а Удальцова приговорили к 4,5 годам лишения свободы.

Новую порцию ограничений ввели осенью 2014 года, через полгода после аннексии Крыма. Депутат Государственной Думы Александр Сидякин - один из инициаторов закона об иностранных агентах - предложил новые поправки к закону о митингах, ссылаясь на необходимость реакции на события в Украине – “Революцию достоинства”. Среди предложений, которые были приняты с его подачи, была уголовная ответственность за неоднократное нарушение законодательства о митингах.

"Повторность" и "неоднократность" участия в протестах теперь становились причиной для более сурового преследования. С этого момента нарушение стало считаться неоднократным, если человек был привлечен к административной ответственности трижды за 180 дней. В новой статье 212.1 УК РФ предусмотрели широкий спектр наказаний - от штрафа в 600 тысяч рублей до лишения свободы на срок 5 лет. Первым человеком, которого по ней осудили, стал активист Ильдар Дадин, в декабре 2015 года его приговорили к трем годам реального срока за участие в нескольких акциях протеста.

Законодатели позаботились и о том, чтобы было как можно меньше фиксации жестких задержаний, да и вообще информации об акциях протеста. Журналистов обязали постоянно носить опознавательные знаки определенного вида (например яркие светоотражающие жилеты с надписью "Пресса" огромным шрифтом). На практике это привело к тому, что силовикам было проще находить в толпе журналистов и задерживать их.

К 2015-16 году массовые протесты на центральных городских площадях практически сошли на нет, хотя акции по локальным поводам продолжались. Но в 2017-1018 годах после антикоррупционных расследований команды штабы Навального стали организовывать протесты, а летом 2019 года в Москве люди вышли на улицы в связи с выборами в Мосгордуму. 14 июля на акции задержали 39 человек (в том числе пять не допущенных к регистрации кандидатов), а протестующие стали собираться на Трубной площади почти ежедневно. 20 июля на митинг с требованием допуска к регистрации независимых кандидатов пришли 22 тысячи человек, задержанных было больше ста. 27 июля на акциях задержали уже около 1300 человек, 3 августа — больше тысячи. Начался еще один политически мотивированный процесс, получивший название "Московское дело": под уголовным преследованием оказались 35 человек, из них 22 человека осудили.

Именно тогда власти опробовали новую практику - многомиллионные иски к участникам несогласованных протестов от частных учреждений и государственных институций (например, от Мосгортранса). Год спустя приняли закон об уголовной ответственности за перекрытие дорог и тротуаров, если оно "повлекло угрозу жизни, здоровью и безопасности граждан либо угрозу уничтожения или повреждения имущества". Закон применяли против протестующих, которым приходилось выходить на проезжую часть из-за того, что полиция перекрывает тротуары. Не забыли и о дополнительных ограничениях - запрете иностранного и анонимного финансирования массовых акций и признании «пикетных очередей» массовыми акциями.

В 2021 году в России протестовали в поддержку оппозиционера Алексея Навального. 17 января 2021 года Навальный вернулся в Россию из Германии, где проходил лечение после отравления. В аэропорту его задержали и посадили на тридцать суток. Уже из-под ареста Навальный призвал своих сторонников выходить на протестные акции. 19 января Фонд борьбы с коррупцией, который возглавлял Алексей, выпустил расследование о частной резиденции российского президента под названием "Дворец для Путина". В конце фильма людей призывали выйти на демонстрации 23 января.

Акции прошли более чем в 120 городах России, повторные протесты прошли 31 января, и число задержаний на них стало рекордным. Летом этого же года власти дали официальную статистику, по которой задержанных было более 17 тысяч человек. Так начался уже очередной массовый уголовный процесс против участников протестных акций. Он получил название “Дворцовое дело”, фигурантами уголовных дел стали 189 человек в 33 регионах России. Их обвиняли в насилии по отношению к правоохранительным органам, призывах к беспорядкам, вовлечении несовершеннолетних "в деятельность, опасную для жизни", призывах к экстремистской деятельности, использовали и новую статью о перекрытии дорог. Отдельной строкой проходило нарушение санитарно-эпидемиологических правил - в этом властям "помогла" пандемия.

К началу полномасштабного вторжения практически любое проявление протеста было незаконно и жесточайше пресекалось. Законы, принимавшиеся на протяжении десятилетий, сводили к нулю реальные возможности даже не протестного движения, а любого выхода на улицу с политическим требованием. Политические лидеры оппозиции или уехали за границу, или были за решеткой, или готовились сесть.

Но в первый же день войны на улицы российских городов стали выходить люди. 24 февраля 2022 года в России задержали около двух тысяч человек. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков на следующий день сообщил, что никто не имеет права участвовать в несогласованных акциях. Но это, а также введение законов о запрете на дискредитацию ВС РФ, все равно не остановило людей - по оценкам ОВД-Инфо, всего с начала войны по 9 мая в России в связи с антивоенными акциями было 15 441 задержанных..

Массовые акции жестоко разгоняли, но на улицу до сих пор выходят одиночки с антивоенными плакатами (их задерживают и судят). В России приняли несколько законов, которые запрещают критиковать вторжение в Украину, называть войну войной, а также обсуждать военные преступления российской армии, но несмотря на это люди проводят пикеты, перформансы, возлагают цветы в память об убитых украинцах или уничтожают символы войны. Поводом для административного дела может послужить ленточка в цветах украинского флага, исполнение украинских песен или даже маникюр в желто-синих тонах.

Любые, даже самые символические или маленькие акции чреваты уголовным преследованием. Например, художница Саша Скочиленко меняла ценники в магазинах на наклейки с информацией о войне, а теперь она в СИЗО и ей грозит десять лет тюрьмы за распространение "фейков” о российской армии. Количество уголовных дел за антивоенную позицию растет с каждым месяцем - на 7 мая 2023 года было 558 фигурантов "антивоенных дел".

Тех, кто решились на радикальные шаги, осуждают на огромные сроки по статьям о терроризме, даже если акции не увенчались успехом. Например, Роману Насрыеву и Алексею Нуриеву дали по 19 лет колонии строгого режима за брошенную в военкомат города Бакала бутылку с коктейлем Молотова. В военкомате никто не пострадал, а возгорание потушила сторож пятилитровой бутылкой воды. Недавно Госдума приняла поправки к закону о терроризме, ужесточающий сроки наказания вплоть до пожизненного.

Сейчас в России протест в любой форме фактически запрещен, но власти продолжают бороться с малейшими проявления инакомыслия. В 2022 году Владимир Путин подписал новые ограничения - теперь митинги запрещено проводить в зданиях аэропортов, железнодорожных и автомобильных вокзалов, портов, в зданиях и на территории университетов, школ и больниц, а также земельных участках, где расположены церкви.

Словом, везде.

Прямой вопрос об этом репортаже задавали президенту России Владимиру Путину: Ксения Собчак спросила его об этом во время большой пресс-конференции в 2014 году. Президент вопрос проигнорировал. Зато на обвинения ответила ведущая “Первого канала” Ирада Зейналова: она заявила, что даже если история не находит подтверждения, то важнее другое - "это подлинные слова самой беженки". Сама Галина спустя 7 лет поговорила с журналистами телеканала “Дождь” - и настаивала на том, что ее история правдива.

В кейсе "распятого мальчика", который стал одним из главных примеров российской пропаганды после 2014 года, сплелось многое из того, что станет определяющим для метода работы российских государственных медиа. Заведомое искажение или даже придумывание фактов, отсылки к риторическому приему “все врут”, а также энергичное использование непроверяемых высказываний.

Контролем над СМИ режим Путина занимался с самых первых дней. Сначала взялись за выдавливание Бориса Березовского из числа владельцев ОРТ, захват и разгон НТВ, а затем и ТВ-6. То, что происходит "в телевизоре", всегда было для властей приоритетным - в России смотрят его очень многие. Постепенно ужесточался и контроль за печатной прессой. Но все же еще в конце 2000-х – начале 2010-х годов сохранялась хотя бы относительная свобода мнений: на отдельных каналах выходили передачи, в которых рассказывали о протестах, да и вообще отзывались о действиях власти не только в восторженном тоне. В печатной прессе, в интернете и на радио в целом было больше свободы, чем на телевидении - там давали слово открытым оппонентам власти и публиковали расследования о властях.

Ситуация начала быстро меняться после начала протестов в декабре 2011 года - тогда начался процесс, который российские журналисты окрестили “гребаной цепью”. За 2011-2014 были последовательно уволены со своих постов ряд главных редакторов российских медиа (“Коммерсант-Власть”, “Газета.ру”, “РИА Новости”, “Русская планета”, “Лента.ру”), на другие издания оказывалось серьезное давление - власти пытались закрыть популярное общественно-политическое радио “Эхо Москвы”, главную экономическую газету страны “Ведомости" мучили бесконечными судами, а телеканал "Дождь" изгнали из кабельных сетей за опрос о том, нужно ли было сдавать Ленинград во время блокады.

Все это закрепили события в Украине - Евромайдан, аннексия Крыма и война на Донбассе. Дело было не только в блокировке целого ряда оппозиционных изданий, но и в агрессивном пропагандистском подходе.

Телевидение окончательно превратилось в главный источник пропагандистской обработки россиян. К вечернему шоу Владимира Соловьева (которое в период политических обострений выходит чуть ли не каждый день и длится по много часов) с 2014 года добавились новые передачи: “Время покажет” (со скандальным ведущим Артемом Шейниным - он “прославился” тем, что ходил по студии с ведром, на котором было написано “говно”, и хотел вылить его на голову украинцам), “60 минут” (ведущие - Ольга Скабеева и Евгений Попов; в 2021 году Попов станет депутатом Государственной Думы), “Кто против?”, “Большая игра” и даже “Москва. Кремль. Путин” (еженедельный рассказ о том, что делал Владимир Путин - ведущим передачи стал Владимир Соловьев). Регулярной чертой этих “дискуссионных” шоу было наличие “мальчиков для битья” - специальных оппонентов, которые приходили для того, чтобы символизировать несогласие с пропагандой и быть униженными в споре.

Все это дополнялось пропагандистскими государственными документальными фильмами вроде работ Андрея Кондрашова о Путине, присоединении Крыма или картин все того же Владимира Соловьева или маститого провластного журналиста Аркадия Мамонтова. Сама традиция этих пропагандистских картин в России появилась до 2014 года - например, в разгар протестов 2011-2012 года на НТВ вышел фильм “Анатомия протеста”, в котором рассказывалось о предполагаемых связях российских оппозиционеров с иностранными дипломатами и разведчиками.

Кроме "официальных" каналов появилось несколько совсем особенных пропагандистских продуктов. В 2008 году медиаменеджер Арам Габрелянов создал издание Life. До этого он издавал крайне успешные издания, в основном посвященные "желтым" подробностям из жизни звезд. Теперь появилась настоящая империя, от медиа-портала до телеканала, позднее разных телеграмм-каналов и новых изданий. Базово все они были таблоидами - но именно Габрелянов счел нужным говорить не только и не столько о жизни звезд, но и о политике, не теряя при этом общей "желтой" стилистики. Также издания медиагруппы Габрелянова прославились сотрудничеством с силовиками и "сливами" от них.

Чуть раньше, в 2005 году, объявили о запуске телеканала, призванного «отражать российскую позицию по главным вопросам международной политики» и «информировать аудиторию о событиях и явлениях российской жизни». "Россия сегодня", Russia Today или RT - телеканал, начинавшийся с амбиций сделать "русское BBC" или "русское CNN", в 2022 году стал квинтэссенцией самой отвязной пропаганды, а Маргарита Симоньян, бессменный главный редактор, ее символом.

Государственные информационные агентства, выстраивая нарратив в новостях, часто стали публиковать заметки, в которых сообщали, что разные иностранцы восхищаются действиями Путина или поражены российской военной мощью (почему-то чаще всего в качестве таких иностранцев выступали болгары, что подарило в 2020-2021 годах мем “болгары восхитились". Несколько независимых изданий подтвердили, что во многом такие комментарии оставляли боты, оплачиваемые российской стороной). И, конечно, нельзя забыть и о ботофермах - самые крупные связывают с Евгением Пригожиным; сотрудники этих "ферм", сгруппированные в одном помещении, в режиме полного рабочего дня занимались написанием провластных комментариев или спорами с политическим оппонентами власти на российских форумах, сайтах или соцсетях; то же самое они делали и делают на иностранных сайтах.

Еще один излюбленный пропагандистский прием власти - конспирология. Летом 2014 года над Донбассом сбили малазийский боинг MH-17. Российские государственные СМИ вбрасывали множество противоречивых версий: от грубо подделанного фото с украинским самолетом, выпускающим ракету, до рассказов о самолете, набитом трупами, использованном для провокации против России. Каждая из этих версий обретала какое-то количество сторонников и размывала адекватный разговор о причинах произошедшего. Эти причины в общих чертах стали понятны практически сразу, подробно расследованы независимыми СМИ и международными следователями и уже в 2022 году закреплены приговором окружного суда Гааги.

Прием "размывания конспирологией" применялся много раз, в особенности после вторжения России в Украину в 2022 году: так, например, в трактовке российских официальных лиц и медиа, трагедия в Буче преподносилась то как результат действий ВСУ, то "провокацией НАТО", то просто "постановочные кадры украинской пропаганды".

Характерно и расчеловечивание противоположной стороны, которое иногда доходит до такой степени, что неловко даже самой пропаганде. «А топить таких надо было. Топить этих детей. Это не ваш метод, интеллигентные люди, писатели-фантасты, а это наш метод. Раз сказал, что москали оккупировали (Украину), и сразу бросаешь его в реку с бурным течением. <…> Или в смерекову хату забивать и жечь», – в разговоре с консервативно настроенным и популярным писателем-фантастом Сергеем Лукьяненко в эфире государственного телеканала РТ Россия пропагандист Антон Красовский не сдерживал себя. Эти слова стали причиной его увольнения с телеканала и даже доследственной проверки со стороны Следственного комитета (следователи, впрочем, в итоге не нашли никаких поводов для открытия уголовного дела).

Язык, которым говорила пропаганда, постепенно меняется и ужесточается с 2014 года. Украинцев называли “укропами” или “бандеровцами”; российских военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях на Донбассе, “отпускниками”, а сепаратистские батальоны самопровозглашенных ДНР и ЛНР - "ополченцами". В пропагандистском лексиконе появлялись обороты и “с той стороны” – вроде “бурятских танкистов”, “ихтамнетов” и “орков”.

Спустя несколько лет перемены в лексиконе дополнятся фигурами умолчания. Так, в 2019 году многие обратят внимание, что государственные медиа практически не используют слово “взрыв”, заменяя его термином “хлопок”. Существуют и другие похожие подмены: вместо “пожара” пишут о “задымлении” или “возгорании”, вместо падения экономики иногда говорят об “отрицательном росте”.

С начала войны все элементы пропаганды, выстраивавшиеся еще с начала 2010-х годов, заработали на полную мощность - а в выражениях просто перестали стесняться. Слова, произнесенные Антоном Красовским - далеко не самое жесткое из того, что регулярно звучит в эфире.

Российская конституция — хоть в редакции 1993 года, хоть после внесения поправок в 2020 году — прямо запрещает цензуру и гарантирует свободу массовой информации. После многих лет подцензурной жизни в СССР свобода слова в постсоветской России декларировалась как важная ценность, но с ней обращались вольно — как государство, так и частные собственники.

Сначала это были точечные истории, но в начале двухтысячных российский политический режим стал постепенно трансформироваться от нестабильной, но заявленной демократии ко все более жесткому авторитаризму. Цензура все время была частью политической картины, но нельзя сказать, что занимался ей какой-то конкретный человек или институт. Не было какого-то главного «Главлита», как в СССР, который цензурировал бы все на свете, — ограничением свободы слова занимались разные люди и органы. Результатом этого коллективного творчества стала реальность, где цензурируется очень многое, хотя на словах никакой цензуры нет. Как же так вышло?

Февраль 2012 года. В России уже пару месяцев идут протесты, изначально связанные с недовольством из-за фальсификаций на выборах в Государственную Думу в декабре 2011 года. Постепенно протестное движение уходит от этой повестки, объединяясь вокруг антипутинских лозунгов и обретает новые формы. Почти никому не известная панк-группа Pussy Riot выпускает видео со своим выступлением в Храме Христа Спасителя — главном кафедральном соборе России. Группа назвала его «панк-молебном» с призывом «Богородица, Путина прогони!».

Что-то подобное проходило в Москве и раньше. В 1998 году художник Авдей Тер-Оганьян на выставке «Арт-Манеж» рубил топором копии икон. В 2000 году акционист Олег Мавроматти при всем честном народе прибивал себя гвоздями к кресту, а его ассистенты вырезали у него на спине бритвой слова «Я НЕ СЫН БОГА». Эти перформансы тогда вызывали общественное недовольство и даже попытки уголовного преследования, но художникам это скорее дало рекламу, чем подвергло реальной опасности.

Участниц анонимной панк-группы нашли и арестовали меньше, чем через две недели после перформанса. Государственные медиа развязали травлю. В кампанию включилась РПЦ, Православная церковь, формально отделенная от государства, на деле выступающая основной российской конфессией со значительными преференциями от государства. Десятки тысяч человек, организованные РПЦ, стояли в некоем "молитвенном стоянии" возле ХХС. На суде над участницами панк-группы прокурор цитировал постановления Трулльского собора VII века. Двух из трех подсудимых, Надежду Толоконникову и Марию Алехину, приговорили к двум годам реального заключения по обвинению в хулиганстве по мотивам религиозной вражды. Путин отреагировал на приговор так: «Вопреки моим ожиданиям дело стали раскручивать и докатили до суда, а суд залепил им двушечку… Я здесь ни при чём». Именно этот приговор стал поводом для новой редакции статьи 148 Уголовного кодекса РФ "Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий" - ее чаще называют "об оскорблении чувств верующих".

Через несколько лет еще одна громкая история окончательно закрепила за государством карательную функцию за критические высказывания о церкви. В 2016 году екатеринбургский блогер Руслан Соколовский выложил на YouTube видео, как он ловит покемонов в Храме на Крови. Соколовского арестовали, завели уголовное дело по девяти эпизодам и обвинили в том числе в том, что он «отрицал существование Бога» и «сравнивал Иисуса с зомби». В защиту Соколовского высказывались общественные деятели, которые сравнивали уголовное дело с преследованиями верующих в СССР — но их активность не помогла. В 2017 году Соколовского приговорили к 2 годам и 3 месяцам заключения условно — и внесли в список террористов и экстремистов.

Еще одним путем наступления государства на свободу слова стала цензура в интернете. Роскомнадзор, ведомство, созданное еще в 2008 году, оказался на слуху вскоре после начала протестов. В 2012 году РКН, до того не обладавший большими возможностями, получил в свои руки мощный инструмент — благодаря принятию закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Теперь ведомство могло под предлогом защиты несовершеннолетних ограничивать доступ к интернет-ресурсам, создавая их «черный список». Введение нового закона вызвало большие протесты со стороны владельцев интернет-изданий (и, например, к забастовке «Википедии», ЖЖ, «ВКонтакте» и «Яндекса», впрочем, ни к чему не приведшей). Через год Госдума приняла еще один закон, и Роскомнадзор получил право блокировать интернет-ресурсы без решения суда, а лишь по предписанию Генпрокуратуры.

В "десятых" годах власти пытались контролировать прежде всего выражение мнения — к репрессиям просто за пересказ событий цензура придет позже.. А первыми жертвами законов 2012-2013 годов стали радикально оппозиционные медиа. Весной 2014 года, незадолго до "референдума" о присоединении Крыма, Роскомнадзор заблокировал целый ряд сайтов — «Грани.ру» (оппозиционное интернет-сми, основанное опальным олигархом Борисом Березовским), Каспаров.ру (сайт бывшего шахматиста и оппозиционера Гарри Каспарова), блог Алексея Навального в Живом Журнале и на сайте «Эха Москвы», "Ежедневный журнал". Новые репрессивные возможности использовались широко, но гибко. Не любое высказывание становилось поводом для преследования, но важно, что оно могло стать им, когда это удобно властям.

Не всегда цензура исходила напрямую от государства. Многие медиа стали жертвой «независимых решений» собственника — в ноябре 2011 года с поста главреда «Газеты.ру» уволили журналиста Романа Баданина, в декабре 2011 года уволили главного редактора еженедельника «КоммерсантЪ-Власть» Максима Ковальского, в марте 2014 года уволили Галину Тимченко, главного редактора «Ленты.ру» — вслед за ней издание покинула большая часть редакции. Каждый раз это обосновывалось экономическими причинами, но к последнему сроку Путина медийное поле так или зачистили почти полностью.

РКН заблокировал десятки тысяч интернет-ресурсов. После вторжения России в Украину в 2022 году эта практика достигла пика: появилось законодательство о «борьбе с фейками про Вооруженные силы РФ». Фейком теперь считаются любые комментарии о действиях вооруженных сил России, положении дел в Украине, не совпадающие с официальной позицией Минобороны, да и само слово "война". Компанию Meta признали экстремистской, доступ к Facebook и Instagram заблокировали.

Мессенджер Телеграм блокировали еще в 2018 году. Формально — из-за того, что его основатель Павел Дуров не захотел передать ФСБ ключи шифрования. Но противоборство с мессенджером закончилось разблокировкой — то ли из-за неспособности РКН его полностью заблокировать, то ли из-за какой-то закулисной договоренности.

Блокировки соцсетей отчетливо делят общество на тех, «кому можно», и остальных — государственные деятели вроде Маргариты Симоньян или депутатов Госдумы или военных пропагандистов продолжают вести свои аккаунты в «запрещенных» соцсетях, а пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков весной 2022 года даже прямо говорил, что «ведь ВПН-сервисы не запрещены, значит пользоваться<заблокированными сервисами>можно».

Одним из элементов борьбы государства с гражданским обществом стало давление на НКО. В 2012 году в России приняли поправки к закону «О некоммерческих организациях», которые ввели в законодательство понятие иноагента. Этот статус вместе со специальной маркировкой стал обязательным дополнением к любым высказываниям людей и организаций, признанных иноагентами (неисполнение требования грозит уголовным преследованием), а сами эти лица обязаны регулярно отчитываться о всей своей деятельности. Получить статус иноагента можно за самый широкий спектр действий - от получения пяти долларов на счет до перепоста издания-"иноагента". Сначала этого в обществе толком никто и не заметил, в полную силу закон заработал позже.

Комплекс "иноагентских" законов не направлен прямо на цензурирование - но именно он, как и практика признания организаций "экстремистскими" или "террористическими" стал крайне удобным инструментом для ограничения свободы слова.

С конца 2020 года статус иноагента стали раздавать массово, что привело к закрытию некоторых медиа и постепенной эмиграции журналистов и благотворителей. Многие люди, признанные иноагентами, не хотели исполнять требования цензурного закона - но и к гигантским штрафам, в финале грозящим тюремным заключением, готовы не были.

На словах может показаться, что "иноагентские" ограничения не такие уж жесткие — всего лишь абзац информации перед любым текстом, — но на самом деле сам статус приводит к тому, что люди не могут найти работу (как новосибирский журналист Петр Маняхин), у них аннулируют подписки на российские фотобанки (случай Таисии Бекбулатовой), с ними отказываются от сотрудничества многие организации — не только государственные, но и частные. Четких критериев по которым человек может понимать, что ему грозит статус иноагента, не существует, а поправки к закону, вступившие в действие с 1 декабря 2022 года размыли и те ориентиры, что были, — фактически признать иноагентом могут за что угодно и кого угодно.

Те люди, медиа и организации, которые предпочли остаться в России и продолжить работу несмотря на все эти ограничения, постоянно находятся под угрозой закрытия или серьезного финансового штрафа, который сделает физически невозможной работу редакции. Так происходило с «Радио Свобода» (2,7 млн евро штрафов за два года отсутствия маркировки), Правозащитным центром «Мемориал» (6 млн рублей штрафов за два года отсутствия маркировки), сибирским изданием “Тайга.инфо”. Кто не заблокирован - тот под штрафами или рисками уголовного преследования.

Законы о фейках и дискредитации ВС РФ, которые были приняты вскоре после начала войны, стали изюминкой на торте государственной цензуры. Теперь караться стало не мнение, а сама информация. За стрим о том, что российские войска делали в украинском городе Буча, 8,5 лет получил политик и муниципальный депутат Илья Яшин, а еще одного московского мундепа Алексея Горинова за высказывание о войне приговорили к 6 годам 11 месяцам годам лишения свободы.

Для тех, кто сможет избежать "закона о фейках", всегда остается принятый уже после начала войны закон, полностью запрещающий "пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений" среди людей всех возрастов - закон о "запрете пропаганды среди несовершеннолетних" приняли еще в 2013 году.

Людей преследуют не только ЛГБТ-тематику - но даже за саму тему телесности. Несколько лет длилось дело дальневосточной художницы Юлии Цветковой. Уголовное дело возбудили в 2019 году по статье "о распространении порнографии", а именно - из-за бодипозитивных рисунков женского тела, которые художница выкладывала "ВКонтакте". Заявление написал заявлению известный противник ЛГБТ-сообщества Тимур Булатов Попутно художницу объявили иноагентом, держали под домашним арестом и терзали штрафами.

Дела "о пропаганде" при желании можно фабриковать пачками, а первые цензурные ограничения уже вступили в дело. Книги, где хоть сколько-нибудь затрагивается ЛГБТ-тематика убираются из продажи, а книги иноагентов заворачивают в плотную бумагу с маркировкой 18+.

Санкт-Петербург, 31 июля 2010 года. У Гостиного двора проходит очередная акция в рамках протестной кампании «Стратегия 31». К протестующим подходит милиционер и с криком «Хорьки, блядь, кто ещё?» выхватывает молодого человека и начинает бить его дубинкой по голове. Такая показная и открытая жестокость в большом городе еще не была в порядке вещей. Эпизод полицейского насилия получил широкую огласку в СМИ и социальных сетях. Милиционера быстро окрестили «жемчужным прапорщиком» — из-за браслета на его запястье.

На выяснение личности силовика ушло около месяца. Петербургское ГУВД сообщало, что прапорщика нашли. Ему сделали выговор «за несдержанность и нарушение устава патрульно-постовой службы». Затем против него возбудили уголовное дело. Милиционер — его звали Вадим Бойко — явился с повинной в прокуратуру, его опознали очевидцы и пострадавшие. Вину, впрочем, он отрицал. Через год суд приговорил Бойко к 3,5 годам условно за «превышение должностных полномочий».

Из года в год действия правоохранительных органов становились все жестче — а наказывать за это перестали, даже такими мягкими сроками. Два года спустя ОМОНовцам, принимавшим участие в жестком разгоне митинга на Болотной площади, дадут ведомственные квартиры вне очереди, а не условные сроки. Неприкосновенность любых силовиков для обвинений со стороны общества закрепится, как и их готовность проявлять жестокость вместе с абсолютной уверенностью в том, что им за это ничего не будет.

Силовик - одно из тех постсоветских слов, которое вошло в обиход еще в самом начале 1990-х годов; по всей видимости, в осенние месяцы 1993 года, когда в разгаре было противостояние между президентом Борисом Ельциным и Верховным Советом. Ельцин в том конфликте смог опереться на силовые ведомства (прежде всего - милицию и внутренние войска), подавить оппонентов и выйти победителем из столкновения, получив Конституцию, усиливающую власть президента и заложившую фундамент для будущего авторитаризма.

Но настоящая власть и влияние у силовиков появились с приходом к власти Владимира Путина, который и сам вышел из наиболее влиятельного советского силового ведомства — Комитета государственной безопасности (КГБ). Термин «силовики» всегда был до известной степени размытым, но чаще всего к ним относят Федеральную службу безопасности, преемницу КГБ; Службу внешней разведки; Министерство внутренних дел, прокуратуру, Федеральную службу охраны и ряд других спецслужб. Со временем появилось множество разных и разветвленных силовых структур. Например, в 2016 году президент Путин постановил «образовать Федеральную службу войск национальной гвардии России», она же Росгвардия. Путем сложного переподчинения туда вошли ряд старых силовых структур, а возглавил ее бывший охранник Путина генерал Виктор Золотов. Полномочия службы расширялись и Росгвардия стала заниматься самым широким спектром задач от разгонов людей на митингах до участия во вторжении в Украину.

В череде ведомств армия всегда стояла несколько особняком и имела меньше влияния - хотя обладала и собственными элитными ресурсами, например Главным разведывательным управлением. Но попытки армейского генералитета даже чуть ближе подойти к политической власти в России ничем не закончились. Добиться влияния пытался генерал Александр Лебедь - кратковременный взлет его популярности произошел во время конфликта в Приднестровье. На выборах 1996 года Лебедь выступил, по сути, кандидатом-спойлером и призвал во втором туре голосовать за Ельцина. После этого его карьера скорее стала катиться вниз - он подписывал непопулярные и невыгодные для российской стороны Хасавюртовские соглашения, окончившие Первую чеченскую войну, недолго побыл секретарем Совета безопасности РФ, а в 1998 году избрался губернатором Красноярского края - кем и оставался до гибели в авиакатастрофе в 2002 году.

Даже более показательной была история генерала Льва Рохлина, одного из командующих в Первой чеченской войне. Депутат Госдумы и председатель парламентского комитета по обороне основал в 1997 году Движение в поддержку армии, вокруг которого стали собираться противники Ельцина из числа военных. Ходили постоянные слухи о том, что Рохлин готовит военный переворот. Неизвестно, до какой степени эти разговоры соответствовали правде, но в июле 1998 года Рохлина обнаружили мертвым на своей даче в Подмосковье; официально в смерти генерала обвинили его супругу. Но до сих пор есть основания полагать, что убийство было заказным и напрямую было связано с политической деятельностью Рохлина.

В 2008 году в России в рамках Министерства внутренних дел России создают Центр по противодействию экстремизму (ЦПЭ), отделения которого появятся в каждом регионе России. На заре создания эта структура боролась преимущественно с ультраправым и ультралевым движениями. Но уже с середины 2010-х оперативники ЦПЭ стали преследовать участников мирных акций протеста, политиков и активистов, в целом – любых политически активных людей, представляющих угрозу для нарастающего авторитаризма. По сути ЦПЭ превратился в политическую полицию с широкими полномочиями и функционалом, от наблюдения за участниками акций и протестов (и указывания ОМОНу, кого нужно задерживать), до поиска экстремистов в интернете.

Силовые ведомства сыграли ключевую роль в подавлении российских протестов 2011-2012 годов. В мае 2012 года, за день до инаугурации Путина на третий срок, в Москве происходят столкновения на Болотной площади, полиция жестко разгоняет протестующих. Вскоре власти начнут "Болотное дело" - и обвиняемыми по статье о массовых беспорядках станут обычные участники митинга. Кроме обвинения в участии и организации массовых беспорядков, многим из них вменили применение насилия к представителям власти - и с тех пор использование именно этой статьи стало почти обязательным последствием разгона массовых акций. Сроки подсудимые получат разные: к примеру, предприниматель Максим Лузянин за "причинение легких телесных повреждений сотрудникам ОМОН", в том числе "повреждение зубной эмали", получил 4,5 года заключения в колонии общего режима.

Владимир Путин выучил уроки “арабской весны". Во время протестов в Северной Африке и на Ближнем Востоке полиция и армия не раз переходили на сторону протестующих. После начала третьего срока Путина постоянно растут бюджетные расходы на силовые ведомства: если в 2012 году на статью “Национальная безопасность и правоохранительная деятельность” в бюджете выделялось примерно 11%, то в 2019 году - 12,5%. Сам по себе рост может казаться незначительным, но нужно учитывать, что совместные расходы на нацбезопасность, правоохранительные органы и оборону составляли в 2019 году почти треть от всех бюджетных расходов - и это при том, что доходы бюджета с 2012 по 2019 год сократились с 17 триллионов рублей до 13 триллионов. Для сравнения - расходы на образование в 2019 году составляли около 4% бюджета, на здравоохранение - чуть больше 3%, а на культуру - порядка 0,7%.

Российское государство привечает не только своих силовиков, но и чужих: после украинской Революции достоинства в Россию бежит часть бывших украинских силовиков, “беркутовцев”. Они становятся российскими полицейскими и бойцами спецподразделений. Бывшего заместителя командира полка “Беркут” Сергея Кусюка, журналисты опознали во время разгона московских протестов весной 2017 года. Он отдавал приказы по рации и был одет в офицерскую форму Росгвардии. Сбежавшего через аннексированный Крым в Россию Кусюка подозревают в причастности к умышленным убийствам 48 активистов покушениям на умышленные убийства 80 активистов Майдана 20 февраля 2014 года на Институтской улице в Киеве.

Осенью 2015 года Россия начинает военную кампанию в Сирии - министр обороны Сергей Шойгу использует ее для шумного пиара ВС РФ. Да и вообще пиар приобретал разные формы - от танкового биатлона (нового вида спорта, придуманного Сергеем Шойгу) до дорогостоящих пропагандистских кинофильмов - вроде “Крыма” Алексея Пиманова, в котором обосновывалась аннексия полуострова у Украины. В июне 2022 года при Минобороны и вовсе был создан Фонд поддержки военно-патриотического кино.

В 2012 году на всю страну прогремели новости о пытках в казанском отделе полиции “Дальний”, сотрудники которого постоянно пытали задержанных, засовывая им в задний проход бутылки от шампанского, карандаши, швабры. Приговор по делу о пытках в "Дальнем" вынесли через два года - некоторые полицейские получили большие сроки, но часть получает от 2 до 6 лет колонии-поселения. Термин “набутыливание” становится еще одним распространенным словом, при помощи которого описывают действия силовиков. Сами пытки и убийства в отделениях полиции не были чем-то новым или чем-то свойственным исключительно Казани - они происходили в России и до скандала с ОП “Дальний”, и происходят до сих пор.

В пытках постоянно практиковалась и Федеральная служба исполнения наказаний. Широкий резонанс получила история заключенного Евгения Макарова, которого в ярославской колонии пытали 18 сотрудников ФСИН. Подробная видеозапись истязаний попала к адвокатам и журналистам. Сообщения о пытках заключенных появляются постоянно, но впервые общество смогло своими глазами увидеть, как это происходит на практике. За последние годы пытки перестали удивлять: издеваются над теми, кого задерживают на протестах, мучают людей, добиваясь признаний даже по бытовым, не политическим делам. Применяют к задержанным и сексуализированное насилие - например, в сентябре 2022 года активист и поэт Артем Камардин рассказал, что при задержании его изнасиловали гантелей. Это не расследовалось, и пока никакого наказания никто не понес.

Каждая волна общественных протестов в России приводит ко все новым делам против их участников и ко все более жестким действиям против демонстрантов со стороны силовиков; кроме того, все шире трактуется “угроза силовикам” со стороны протестов - людей арестовывают буквально за брошенные в полицейских пластиковые бутылки и стаканчики. Например, после масштабных акций протеста «Он вам не Димон» 26 марта 2017 года девять человек в трех городах стали фигурантами уголовных дел.

На протяжении двух десятилетий российский режим выстраивал новую властную вертикаль, поддерживал и пестовал сотрудников силовых структур, назначал их на важные посты, обеспечил защитой, деньгами и властью. Силовики были и остаются для Путина одной из главных опор режима - и их поддержка и усиление были логичным следствием все большей авторитарности российского политического режима при Путине.

Полномасштабное вторжение России в Украину в феврале 2022 года стало, с одной стороны, моментом триумфа для российских силовиков. Многолетняя поддержка силовых ведомств и военных привела к тому, что они оказались абсолютно лояльны действующей власти. Первоначально возникшая робкая критика в рядах силовиков о целесообразности начала войны против Украины со временем сошла на нет. Они не оправдали надежд российского политического руководства на быстрый захват Украины — и теперь находятся под постоянной критикой со стороны “радикального патриотического” лагеря, провоенных активистов и добровольцев, полуофициальных военизированных структур.

Тем не менее, военные продолжают отправляться на фронт, а полицейские и росгвардейцы получили бронь – оставшись сражаться с оппозицией и несогласными внутри страны. Против своих граждан силовые структуры показали себя куда более эффективными: протесты против войны жестко подавляются, дела по "дискредитации вооруженных сил" заводятся исправно и по самым незначительным причинам, "герои СВО" учат детей в школах на "Уроках мужества", а положение силовиков в России можно назвать вполне устойчивым.

В Алексее Навальном власти видели главного врага этой устойчивости. Впервые они попытались расправиться с политиком еще до начала полномасштабного вторжения в Украину. В августе 2020 года группа из восьми оперативников ФСБ отравила Навального веществом “Новичок”. А когда оппозиционер после лечения и обследования в Берлине вернулся в Москву, сотрудники другого силового ведомства, ФСИН, арестовали его прямо в аэропорту.

Вскоре власти признали экстремистскими Фонд борьбы с коррупцией и штабы Навального и начали преследовать сторонников политика. Бывшую руководительницу штаба в Уфе приговорили к 7,5 годам лишения свободы, ее томскую коллегу Ксению Фадееву – к 9 годам, бывшего технического директора YouTube-канала «Навальный Live» Даниэля Холодного – к 8 годам. За участие в “экстремистском сообществе” задержали и отправили в СИЗО троих адвокатов Навального – Игоря Сергунина, Алексея Липцера и Вадима Кобзева.

Самому Алексею Навальному добавляли все новые обвинения и сроки. Так, в августе 2023 года ему назначили 19 лет колонии особого режима сразу по нескольким новым статьям. Политика десятки раз отправляли в ШИЗО – это одиночная камера 2,5 на 3 метра, летом там душно, зимой очень холодно, а кровать пристегивают к стене надзиратели. Всего Навальный провел в ШИЗО 296 дней. А 16 февраля 2024 года его убили. Власти России больше недели не выдавали тело Навального его матери, угрозами заставляя ее согласиться на тайные похороны. В итоге похороны состоялись в Москве 1 марта, проститься с политиком пришли десятки тысяч человек. В день похорон пресс-секретарь президента РФ сказал: “Кремлю нечего сказать родным Навального в день его похорон”, – а также предостерег об ответственности за участие в “несанкционированных акциях”. Путин никак не высказывался о смерти своего главного оппонента.

После убийства Навального очевидно, что всем политзаключенным в России грозит опасность. Обществу продемонстрировали: силовики могут сделать что угодно с противниками режима, которые находятся у них в рукам – и им за это ничего не будет.